Хочу поговорить о матерях-одиночках, ибо — ну очень моя тема, ну очень моя.
Я — профессиональная мать-одиночка.
Я — и дочь-одиночка во всех смыслах. И в том, что я одна мамина дочь, и одна папина. Папа присутствовал в моей жизни ровнехонько до семи моих юных лет, после чего изчез из моей жизни навсегда.
Папа не был маргиналом, наоборот, занимал начальственный пост, на коем, на посту то есть, и встретил другую женщину. Красивая и смелая дорогу перешла, и чем-то скороспелою любовь ее была. Про скороспелость песню я запомнила. Папа кружил меня в танце под магнитофонную Герман и на этих словах загадочно и со значением смеялся.
Кстати, семилетние девочки очень неплохо ловят интонации, эмоции и тайный смысл предметов. Поэтому, когда мама собрала вещи и мы в снег ушли жить к бабушке, я не сильно удивилась. И хотя папу я любила больше, чем маму, потому что папа — это было интересно и познавательно, а мама просто вкусно, сытно, чисто постирано, поглажено, убрано и намыто, а на игры у мамы не оставалось времени, но возражений не выражала и за папины ноги не цеплялась. Правда, никто нас с мамой и не удерживал.
Больше я отца в детстве не видела и папой не называла. Он приходил пару раз ко мне в больницу, когда я там бронхитила, тогда же, лет в семь, и пару раз передавал какие-то игрушки через знакомых, и на этом контакты закончились.
Он не приходил ко мне в школу на праздники, не интересовался учебой, не встречал меня около дома. Он просто жил со своей новой женой где-то в нашем городе. Потом была другая жена. Мы ходили по одним улицам, иногда сталкивались с ним в магазинах, но он меня не видел. Он меня просто не узнавал. Мы шли толпой, пять девчонок, из школы. И он такой нарядный, в дубленке, молодой, красивый и абсолютно равнодушный, неузнавающий. И я понимала, что вот стоит мой отец, и это совершенно посторонний и чужой мне человек. И я для него — посторонняя чужая девчонка из толпы таких же одинаковых ровесниц.
Мы оба — никто друг для друга.
Я рано осознала, что если родители больше не живут вместе, то постепенно (или сразу) ребенок становится отторгнутым органом для выбравшего иную семью и жизнь родителя. Редкий мужчина, покинув семью, сохраняет отношения с ребенком, живет его интересами. Чаще новая семья забирает все его время и внимание, коего не остается даже на пресловутые папины воскресенья. Ну может быть первое время, по горячим следам, пока еще все живо и кровоточит, он приходит, он даже любит, но постепенно чувства притупляются, боль уходит, и свидания все реже и холодней, и вот уже молчание годами, и вы уже чужие настолько, что сосед дядя Витя, подружкин отчим, вечно пьяненький, но незлобивый и потешный дядька, с которым вы здороваетесь каждый день, тебе уже ближе и родней, чем мамин бывший муж. Ты его так и начинаешь называть за глаза — бывший. «Бывший» — так и прилепилось, и прижилось в моем детстве-юности, вплоть до зрелого возраста, и потом, когда я с прожитыми годами набралась цинизма, трансформировалось в «папу Борю» с равнодушием и некоторым даже пренебрежением что ли.
К слову сказать, детей у него в последующих браках не было.
Тема эта для меня совершенно неболезненная. Видимо отболело еще той зимой, когда мы с мамой собрали вещички и ушли в метель. Поэтому то, что дети своим отцам не нужны большей частью, я усвоила еще тогда. Так что безотцовость своего ребенка для меня воспринялось как должное.
О другом вообще-то хотелось сказать, но растеклася мысью по древу. Хотела я писать про...
Я очень не люблю женщин-акул. Очень не люблю. Не люблю очень. Готовых рвать, выдирать, навязываться, навязывать, пугать законом, попранными правами тыкать в нос, грозить судами и карой небесной, угрозами дойти до Гаагского трибунала, попытками взывания к совести, воззваниями к высшим силам и арбитражным судам.
Это я про тех, кто рожает «для себя» (это выражение я тоже очень не люблю, поскольку детей рожают не для себя, а для них самих, для детей) от женатых, или случайных, или еще каких-то категорий «чужих» мужиков, а потом по факту пытаются навесить на них свое дитя.
Все время хочется задать вопрос: он тебя просил от него рожать? он тебя уговаривал? обещал поддерживать физически, морально и, что немаловажно, материально? что ты от него хочешь? силой заставить любить то, что ему в принципе не нужно, не любо, чуждо?
Люби свое дите сама, насколько у тебя хватает души, сердца, материнского инстинкта и заработной платы. Не парь мужику мОзги. Отстань от него.
Мужчина либо принимает продукт своего труда сразу, либо не принимает его вовсе во веки веков. И переломить ситуацию ты не в силах. По суду — да, очень даже возможно, пройдя сквозь череду заседаний, свидетелей и экспертиз. Но любить по постановлению суда ты его не заставишь.
Вырвать алименты? Возможно, оно того стоит. Под благовидным предлогом «дитя надо на что-то растить». Но мне почему-то кажется, что это не настолько на благо ребенку, сколько твоя маленькая ежемесячная месть, дамоклов меч — живи, но не забывай.
Правильно это или нет, но я не хочу ничего от обоих. Не хочу ни мсти, ни любви, ни признания. Они сами отказались от нас однажды. Зачем же вновь напоминать о себе, навязываясь?
Они оба хорошие люди. Не могу ничего дурного сказать ни о ком их них.
Первому я благодарна за то, что он дал жизнь мне, хотя вряд ли он это сделал из любви к детям.
Второму я благодарна за прекрасного сына, которого я люблю больше жизни.
PS. Для тех, у кого назрело и прорвало на тему «папе не дают видеться с ребёнком»
Что-то мне обидно стало за такое пренебрежение к вязаным вещам.
.