Моим же собственным каментом навеяло. Про сон разума, рождающий чудовищ под кроватью, под которой, на самделе одни только тапки в виде зайцев.

У нас с маман мнения часто не совпадают.

То, что для меня ерунда, для неё очень и очень.

Например, я считаю, что тушёная  капуста вкуснее с рисом, а маман — что без риса.

Таким образом входим с ней в непримиримое противоречие, приводящее к долгому молчанию.

С одной стороны — это бережёт мою нервную систему, а с другой — язык всё-таки чешется поговорить, что я и компенсирую дневничком.

Но. Всё это  противостояние сопровождается неким театрализованным действом. 

Оскорблённая маман начинает изображать тяжелобольную, держась  с правой стороны за сердце, протяжно вздыхая и пошмыгивая сухим носом. Спать демонстративно ложится рано, притыкая поплотнее дверь в свою келью.
Обиделась. Нагнетает, культивируя  во мне, деспоте, тиране  и сатрапе, чувство вины.

В общем, лёд и пламень, коса и камень, дочь и мамень. Всё по классике — овцЫ и йети, кто виноват и что делать?
В тот раз с вечера ничто не предвещало, но, видьма, что-то такое носилось, носилось, типа тушёной капусты, и наконец снеслось,  потому что  на следующее утро провожать меня  маман не вышла, а дверь в келью так и оставалась плотно закрытой.

Борясь с искушением сунуть любопытный нос под дверь кельи (жива ли?) я таки увела себя  к месту производственной деятельности.

Зима. Метёт, аж завывает. Двор за ночь засыпало нехилыми сугробами. 
Сижу на работе. И начало зудеть — а вдруг и правда чо?.. А вдруг… Ох ё... 
И в голове картины одна страшней другой.

А ещё же эта ср@ная мобильная телефония!

Смирив гордыню, ни дна ей, ни покрышки (кстати! Сегодня ещё мимо одного открытого люка шла, поборола искушение позвонить в МЧС — детей там нет и собаки не ходят) звоню маман.

Трубку не берут. 
Звоню — тщетно.

Звоню, звоню, набираю ещё и ещё. Гудки без ответа.

Тут меня поколачивать начало крупно и отчётливо.

В голове картины одна страшней другой, сплошной Диор. Или кто там ужасы рисовал? Он, вроде. У него из приличного один только заяц, остальное — умерщвление, меланхолия да апокалипсис. 

 И видится мне,  как трёхлетний Митяй — «баба, баба!»- треплет бездыханное тело маман, а та уже всё, и не дышит аж с вечера, когда я ей капусту без риса тушить запретила волевым решением, сирота я гнусная.

И он, только что с коечки, проснутый и тёпленький со сна, босыми ножками в пижамке — «мама, мама!»- выходит на заснеженное крыльцо и ковыляет по сугробам к калитке, размазывая слёзы по мордашке, в поисках меня, гнусной своей матери — материубийцы.

И где-то совсем рядом с калиткой его заносит позёмкой, как тех курсантов под Москвой из кино. (Ой, сильное место, я плакала).

И всё, зайцы...

Как я бежала до дому!

Как тот марафонец. Не чуя под собой ни сугробов ни ног. Путь, который я обычно прохожу за полчаса, Хуанна одолела минут за семь. 
Во двор влетела — чуть сугроб не начала рыть, Митяя в пижаме искать.

Когда я ворвалась  в избу, пар от меня валил как от кастрюли с картошкой для ингаляции.  

А они сидят за столом, едят блины с чаем.

— А телефон чего не брали?!!!!

— А я не знаю, — спокойно отвечает псевдобездыханная маман. — Сел, наверное. 

Чокнутая я мать, знаю. 
И вообще чокнутая. Молчи, не возражай.

Всех люблю, некоторых особенно. И — спокойной ночи))

Ваша Хуанна.

PS. Сегодня, 6.06.2022 г., ровно месяц  как  Рыжик ушёл из дома...

… новые обзывалки, в основе своей содержащие безобидные цветуёчки.

Внешне вполне приличные, но обидные.

Дарю!

Ах ты, маргаритка ты замшелая!

Суккулент ты хрЕновый!

Склерофит засохший.

Аспарагус перистый.

Делосперма ободранная.

Эхиднопсис вонючий.

Хуерния ощипанная.

Шлюмбергера (без дополнительных эпитетов).

Вообще о хорошем хотела, но это потом, попозже снесусь.

За обожжённые солнцем щёки и плечи.

За тёплую речку со снующими мальками.

За горячий песок под босыми ступнями.

За терпкий запах полыни в раскалённом воздухе.

За  вечерние чаепития на крыльце.

За пироги с чёрной смородиной в августе.

За тазик крупно напаханных помидоров с молодым чесночком.

За лягушиный хор под высоким берегом реки.

За сладкий аромат петуний звёздными ночами.

За трели сверчка где-то под обшивкой дома.

За мерцающий ковш Большой Медведицы.

За июльский отпуск, в конце концов))

За день рождения спасибо тому же августу. И сколько бы я ни утверждала, что не люблю свои дни рождения, не верьте. Люблю. И радуюсь,  как в детстве подаркам, каждой смс от подруг.

А ещё — люблю лето за новые босоножки)) В конце концов, женщина я, или где?

Всех люблю. Некоторых — особенно.

Ваша Хуанна.

… на сей раз не похвастушки, а, скорее, позорнушки, потому что у Хуанны тупо рученьки не доходят сесть на попу ровно и доделать давно начатое.

Хуанна великий прокрастинатор. Каюсь. Но я уже встала на тропу исправления, и практически лежу в этом направлении.

Сначала уже готовое, но не предъявленное ранее к просмотру.

Вот эту люблю, но, как и весь свой самовяз, ношу редко. 
Этакий этнический деревенский лапсердак на завязках. 

Как сделать так, чтобы мужчина о тебе помнил всю жизнь?

Занять у него побольше денег и не отдавать.

В каждой шутке есть доля шутки.

Хочешь привязать мужика к себе покрепче — дои его так, чтобы аж ведро звенело.

Мужик — собственник. Ему трудно расстаться с женщиной, в которую он вложился материально, на которую потратил лучшие… нет, не годы своей жизни — лучшие куски своего бюджета.

Вот эти ваши эмоционально-романтические бредни «я вас любил, любовь ещё быть может» — это всё развеется как сигаретный дым на сквозняке.

Бредни рассеются и забудутся, а кассовые чеки останутся и будут жечь мужику сердце и ляжку))

Хочешь остаться в его памяти навсегда? Не стесняйся в желаниях. Пусть тратит на тебя не только чувства, но и деньги.

Как показывает чужой жизненный опыт — это гораздо эффективнее, чем «милый, я буду тебя беречь, заботиться о тебе  и любить всю жизнь».

Всех люблю. Некоторых особенно.

Ваша Хуанна

Любите ли вы окрошку так, как люблю её я?

С картошечкой, мелко порезанным яичком, с запечёной в духовке куриной грудкой?

С хрустящим огурчиком и зелёным, свойским, с огорода лучком?

И обязательно — с редиской. Лайфхак от Хуанны — редиску потри на тёрке. 
Уж не знаю, что  за волшебное колдунство, но тёртая редиска окрошку преображает изумительно.

За бортом — +27. Птичьи трели, лягушиные рулады. К сумеркам ожидается ежиное хрюканье.

Ночами небо прозрачно, утыкано сплошь, звездатое-раззвездатое небо.

И ковш Большой Медведицы.

Лето. Настоящее лето.

… месяца майским нежданным утренним морозом побило виноград.

Молодые, еле вылупившиеся из почек листочки пожухли, покоричневели как обожжённые.

Честно говоря, боялась подойти, посмотреть, оценить масштабы катастрофы.

Краем взгляда окидывала издалека лозы, примечая набухание новых почек на  месте умертвлённых непогодой.

Жизнь своё возьмёт)) 

Он нашёл в себе силы возродиться после кровавой резни бензопилой в прошлом году, справится и сейчас.

Не знаю, велик ли будет урожай, но мааааленькие гроздья дают надежду))

Будем жить)))

… главное не начать его рассматривать — старинная народная мудрость.

Эпиграф.

Когда б вы знали из какого сора

Растут посты, не ведая стыда.

Иначе революция по преображению внутреннего содержимого сарая захлебнётся в самом своём начале.

В общем-то почти так оно и случилось, когда на днях Хуанна повытаскивала сокровища из закромов.

Там было всё — килограммов семь разломанных машин, оружие — огнестрельное и холодное, живность всех мастей и размеров, и лего рассыпухой в дюжине коробок.

На лего рука не поднялась. Бережно собрала всё до последней деталюшки («Я их сама люблю, Василий!).

Помню как до четырёх часов утра собирала корабль, подаренный Светкой, пока не прилепила каждую из пушек на своё место, весь этот такелаж и каботаж.

Мышей, зайцев, Машку с Медведем, резинового бегемота отправить в помойку воспротивилась душа. Мыши, зайцы, Машка с Меведем и резиновый бегемот упокоились с миром в пакете и были убраны обратно, к месту своей постоянной дислокации, в сарай.

Коробки с пазлами душевного трепета не вызвали. С ними поступила безжалостно — однозначно в мусорку.

Дом, где есть маленькие дети — есть зло. КУда ни сядешь — в ж#пе кубик.

Наш случАй был ещё злее — у нас куда ни сядешь был пластилин.

Пластилин я отскребала отовсюду — с дивана, с ковров, со дна тарелок, с шерсти котов.

Помню, пропала у меня любимая помада.

Судьба её выяснилась лет через десять, когда Митяй начал сознаваться в своих злодеяниях.

Оказывается, он ею рисовал, но грифеля оказалось маловато для картины и остатки он сунул в мусорное ведро.

Я всегда декларировала то, что дитё моё не шкодничал во младенчестве.

Фига с два! Просто он это или хорошо прятал, или конспирировал. И, главное, молчал и не сознавался.

Но вообще даже подумать на этого ангела, что он способен на такую бяку, было невозможно.

Однажды вкрутил десяток саморезов в тыкву. Это всё про младенчество.

Интересно, лет через десять какие всплывут подробности? Боюсь представить.

Вот кот пропал… Неужели..?!..

Вернёмся к нашим сараям.

Нашла и детских своих пупсов. Ну такая ностальжи… Как мы с Динкой в них играли, строили им квартиры, обустраивали быт.

Отложила в мешок к зайцам. Пусть будут, хлеба не просят. Память, как-никак.

Вообще, уж не знаю, откуда такая мысль пришла в мою блондинистую голову, но выкидывать кукол я боюсь. Это из области мистического и инфернального.

То ли в своё время Голливуда переела, то ли что, но мне кажется, что на том свете все изуродованные, лишённые мною длинных волос, с проколотыми ушами и вспоротыми в ходе хирургических операций животами куклы соберутся многочисленной толпой и будут меня мучить.

От греха решила её замочить в отбеливателе, колтуны на башке расчесать, нарядить красивенько и пусть сидит, карму мне улучшает.

А остальные стопицот мешков драгоценного хлама Дмитрий свёз на свалку.

Да покоятся они там с миром.

В любой непонятной ситуации — сядь и накрась ногти.

Можно, конечно, сходить к маникюрше, но тогда голова не освободится от роящихся мыслей. 
Подойди к зеркалу. Видишь, как бугрится лоб? Это мысль тяжело шевелится в черепной коробке.

Достань маникюрные приблуды, расстели салфетку и включи лампу.

Приступай к священнодействию.

С первой же минуты, когда гель потечёт на кутикулу, а ты суетливо будешь ловить его пушером, все посторонние думы — фьюить! — из твоей блондинистой головы на свежий воздух к комарам.

Идеальное средство для протирки пыли с извилин. Этакий пипидастр для разгона дури в голове.

— Послушайте, — сказал вдруг великий комбинатор, — как вас звали в детстве?
— А зачем вам?

— Да так! Не знаю; как вас называть. Воробьяниновым звать вас надоело, а Ипполитом Матвеевичем слишком кисло. Как же вас звали? Ипа?

— Киса, — ответил Ипполит Матвеевич, усмехаясь.

— Конгениально!

Несмотря на мои не юные не скажу сколько лет (бабуля покойная завещала никогда не признаваться в паспортных данных, а бабулины заветы я свято чту) домашние зовут меня несерьёзным именем Люлёк. 

Так повелось ещё с детства.

Кто первый придумал это насмерть приклеевшееся имечко за давностью времён вспомнить уже невозможно. То ли Велта, тётка моя,  гораздая на генерирование прозвищ для домочадцев на свой латышский манер, то ли сестра Динка. Но прилепилось, прижилось, и вот уже лет сорок живу Люльком.

Люльком меня зовут и племянники. Никаких «тёть Юль» и «тёть Галь» в нашей семье не было и нет.

И мама моя в свои 72 года для всех просто Галя.

Дед был скуп на нежные слова, называл меня   «курица».

— Ку-урица моя, — и гладил по голове жёсткой своей ладонью.

Руку эту я потом держала на смертном его одре.

— Дедуль, ты меня слышишь? 
Дед сжимал мою ладонь. Говорить он уже не мог, но всё понимал. Ладонью своей я и глаза ему закрыла... 

Вот ласковее дедулиной «курицы» я в жизни больше ничего не слышала.

А как меня только не называли на приснопамятном майлаве🤦‍♀️

И тварью особо ядовитой, и ледоколом, и даже признавали во мне мужчину, от чего я не отказывалась, а сразу призналась — звать Юрик, 62 года, жена Лидуха, двое внуков.

Правда, иногда память давала сбои, и Лидуха превращалась в Валюху, но эти технические погрешности не были замечены ненаблюдательным пользовательским контингентом.

Одноклассники в начальной школе было вякнули «очкарик», но, получив от меня «И этим я горжусь!» вкупе с ударом портфелем с томом Фенимора Купера внутри пО горбу, моментально присмирели, осознав, кто в классе хозяин. Боле до самого окончания школы желающих прилепить кликуху не было.

У Ирки внук отслужил армию, парень метр восемьдесят до сих пор Малёк.

Подругу муж называет «Синячок», чёрт его знает, почему. Вообще она Светка.

Бывший шеф сестру свою Людмилу окрестил Людакол.

Он же, бывший шеф, называл меня ведьмой. Ну, ему виднее.