… ещё жива, уже с приветом.
Лет дцать назад довелось Хуанне загреметь в больничку с астматическим приступом.
Простыла я тогда жестоко, плюс аллергия на имбирь, которым я по совету сестрищи своей, медика от Бога, сию простуду пыталась изгнать.
Дело усугубилось тем, что он мне пришёлся по вкусу. Люблю я всё острое, пряное, копчёное, солёное. Между шоколадкой и яблочком выберу воблу.
Ну это так, мелким шрифтом.
И вот пихаю я этот лечебный имбирь в чай, тру в щи, суп и картошку — интенсивно лечусь. И прямо бы вот-вот должна идти на поправку здоровья, прям должен, как обещано, иммунитет переть и переть вверх, а мне всё хуже и хуже.
Аллергики, имбирь — оч коварный продукт. Избегайте его и в сыром и в маринованном виде.
На этом месте сглотнула слюну. Маринованный...
Ну и вот.
А бронхиальный спазм, я тебе скажу, вещь пренеприятная.
Бывает двух видов. Первый — лёгкий вдох, затруднённый выдох. Второй — выдох беспроблемный, а вдохнуть не получается. И вот тянешь в себя всеми дыхательными отверстиями воздух, а он не идёт. И ты как рыба на берегу жабры раздуваешь и думаешь — ну всё, кабздец, прощай, мама.
Часов с двух ночи и до рассвета (самый пик приходится на эти часы) животом лежишь на кухонном столе — так дышится легче. Кстати, ковидники на ИВЛ потому и лежат лицом вниз.
В кухне — потому что домашние спят, и ты их своим нехудожественным свистом и предсмертными хрипами не хочешь пугать. Пусть спят. Помочь всё равно не смогут, а реанимировать ещё и кудахтающую над тобой маменьку ресурсов уже не остаётся.
Потом «скорая», укол самым большим шприцем как в «Кавказской пленнице». В вену. И начинает отпускать помаленьку.
Ну, в общем, когда до меня после недолгого анализа дошло, на что же так жёстко раскукурузило, а именно на имбирь, и исключила его из списка любимых продуктов, было поздняк метаться — я уже дошла до состояния нестояния и попала в стационар.
Выделили мне отдельную палату, ветеранскую, пустующую.
Был январь. Градусник показывал плюс 11. В помещении. Медсестра засандалила мне капельницу с ледяным раствором и ушла.
Меня колотило так, что ножки металлической койки дребезжали на кафельном полу.
Как я не сдохла от такого лечения — чёрт его знает))
Месяц под капельницами провалялась.
Ну, в общем, это всё не то, о чём хотела-то.
Собственно вся эта преамбула слишком затянулась и к рассказу отношения вообще не имеет.
Всё началось тогда, когда меня перевели в общую палату.
Кроме меня лежали ещё три пожилые женщины. Очень пожилые — от второй половины восьмого десятка до первой половины девятого. Одной было 76, другой 84, третья хранила в тайне свой девичий секретик.
Люблю слушать рассказы людей, с которыми больше никогда не пересекутся пути. Как в поезде, поговорили и вышли каждый на своей станции.
76-летняя поведала о том, как с мужем хотели детей, но бог не дал. Усыновили мальчика. Мальчик вырос, женился, подарил родителям внучку и снаркоманился досмерти. У внучки множественные аневризмы головного мозга, и они сейчас ждут квоту на лечение. А вообще всё безрадостно и плохо...
Слушала, сочувствовала, сопереживала. Несправедливо, когда так рано уходят молодые и красивые. Но это был их выбор — жить, растить детей, радоваться каждому дню или сдохнуть от передоза.
Зато другие две бабки дали жару.
Эти говорили не о внуках, не о детях...
О сексе.
Причём в таких выражениях и с такими подробностями их интимной жизни с дедами, не стесняясь меня, молодой девчонки, даже, как мне показалось, хвастаясь.
Старые дуры, жертвы секшн революшен.
Мы с близкой подругой никогда не говорим об этом до сих пор, когда она уже давно бабушка, эта тема табу.
Да, мы совки. Типичные такие дети семидесятых.
И дело не в комплексах, взращённых в нас советской школой и семейным строгим воспитанием. Просто есть вещи, остающиеся за порогом твоего дома. Не сор, но то, что из избы не выносят. По-моему, это нормально и единственно верно.
У нас в семье не произносилось слово «ж#па», «чёрт», не говоря уже об обсценной лексике.
«Интеллигенция! Чаёвники.» — презрительно выдала как-то жена двоюродного брата.
Но я опять отклонилась.
Вернёмся к нашим раскрепощённым бабулькам.
Моё недоумение и ступор сменились ржачем, напало веселье. Лёжа с иглой в правой руке, левой я натягивала простыню на голову, чтобы не было видно моего улыбающегося лица. Меня трясло, как тогда в ветеранской палате, но уже от смеха.
Та, что помоложе, если уместно это выражение в отношении бабулек на девятом десятке, рассказала, что подобрала деда как котёнка на помойке. Был хил и немощен. Зато потом отъелся на бабкиных харчах и стал заваливать милую на кухонный стол, или в любом другом месте квартиры, где бабку настигнет.
Рассказывая, бабка радостно охала.
Мало того, нажористый дед стал поглядывать и на бабкиных подруг.
Дедушке осталось жить пятнадцать сек,
бабушка узнала чей он скрёб сусек
Там такие страсти кипели, что, чесслово, стало стыдно за бездарно проср@нную молодость. Но перспективы на будущее оставались — состарюсь, с глузду съеду и ка-ак зажгу!
Не дай мне бог сойти с ума… Чтобы потерявши разум и стыд, утратив приличия нести в эфир похабщину.
Возрастные женщины с интимными россказнями «как это было» — это даже не смешно. Это противно.
Я буду приличной бабкой, обещаю. Я буду нянчиться с внуками, печь им пироги и плюшки, варить из малинового варенья сиропных петушков на палочке, на каникулы забирать себе (если, конечно, родители отдадут) как это делала моя бабуля Екатерина, царство ей небесное...
Только бы до той поры сохранить голову в порядке.
Всех люблю. Некоторых — особенно.
Ваша Хуанна.
PS. Я буду бабкой в джинсах.
