Зеркало русской революции как жертва женского произвола
Лев Николаич на склоне лет отринул бога, усомнился в непорочном зачатии, раскритиковал церковные обряды за их механизм исполнения, церковников — за формальный подход к делу, за что, как мы знаем из школьной программы, сподобился отлучения от церкви и был предан анафеме.
Из того же кладезя мы знаем, что он ушел из дому в чем был, и вскорости покинул навсегда не только свою вотчину, но и этот грешный мир.
Школьные учебники не дают ответа на вопрос — а почему, собственно, глыба и матерый человечище направил свои босые стопы прочь от дома и ринулся в неизвестность?
Шерше ля фам, как говорят французы. Шерше так шерше.
Граф чудил. Он обряжался в крестьянские рубахи, вегетарианствовал и всячески старался быть ближе к простому народу.
Жена его, Софья Андревна, с коей писатель прожил в браке 48 лет, родив 13 детей, была идеальной супругой и терпеливой женщиной. Она образцово вела домашнее хозяйство, растила детей, переписывала и готовила к изданию рукописи мужа. (Вы себе представьте только - переписать, к примеру, вручную «Войну и мир»! Мне не очень стыдно, но я не продвинулась даже в чтении далее второй страницы, завязнув на тридцать лет в салоне мадам Шерер).
Софья Андревна стоически сносила все причуды мужа, пока однажды Льву Николаичу не пришла в голову мысль отказаться от авторских прав на свои произведения. Это означало потерю гонораров, которые были весьма и весьма внушительны, и с этим Софья Андревна смириться не могла, полагая своей главной целью обеспечение детям достойного существования в будущем и получение ими хорошего образования.
Вообще-то Лев Николаич в своих дневниках обращался к детям с просьбою прислушаться к пожеланию отца и отказаться от наследования авторского права. Это не было его последним и окончательным волеизъявлением, а всего лишь носило рекомендательный характер. Однако ж Софья Андреевна слишком близко приняла это к сердцу, предполагая самое худшее — оформление завещания с идефикс своего гениального супруга раздать нажитое и оставить детей без копейки.
В семье начался кошмар.
Софья Андревна впадала в истерические припадки, в процессе которых не отдавала отчета в собственных действиях. Она подслушивала, подсматривала, следила за Львом Николаевичем, демонстративно грохаясь на пол или стращая домашних суицидальными действиями. В отсутствие мужа она инспектировала его кабинет, ревизовала бумаги в его столе и искала, искала, искала злосчастное мифическое завещание. В один из таких моментов ее и застал граф.
К этому времени расстройство здоровья Софьи Андревны достигло такой степени,, что профессорами был поставлен диагноз «дегенеративная двойная конституция: параноидальная и истерическая с преобладанием первой».
В ночь с 27 на 28 октября 1910 года Толстой обнаружил супругу, роющуюся в его кабинете, и это стало последней каплей в длинной череде дней, сделавших жизнь Льва Николаевича невыносимой.
В сопровождении своего врача, который счел предстоящее путешествие легкой прогулкой, и взяв с собой чемодан с вещами, плед и некоторую снедь великий русский писатель отправился в путь. Четко выверенного плана не было, видимо. Его несло вдаль от потерявшей разум жены.
Верный своим принципам, Лев Николаевич взял билеты в третий класс.
Вагон был забит народными массами, которые курили махорку. Классик стал задыхаться в кромешном дыму. В поисках глотка свежего воздуха восьмидесятидвухлетний старик вышел на площадку. Дул ледяной ветер. Час, проведенный Львом Николаичем на промозглом ветру, стал роковым для него, а путешествие вышло коротким.
Воспаление легких, последовавшее за простудой, заставило слечь Льва Николаича в доме начальника станции Астапово, что в Липецкой области. А 7 ноября 1910 г. его не стало...
Софью Андревну, примчавшуюся к своему Левушке, до последних минут не подпускали к нему, и она бродила вокруг дома, полная великого горя, свалившегося на ее плечи.
И лишь когда он впал в беспамятство ей разрешили поприсутствовать.
За каждым великим мужчиной стоит женщина...
(Ко дню рождения писателя 28 августа 1828 года )
Имела я на этот счёт чего сказать в 18 году.
Чарльз Диккенс публично называл Кэтрин Диккенс коровой, Лев Толстой внушил Софье Берс стойкое отвращение к сексу, а Михаил Булгаков собственноручно выскреб матку Екатерины Лаппы, опасаясь последствий своей наркомании․ Рассказываю о жёнах великих писателей․ https://zen.yandex.ru/media/madampu/byt-jenoi-geniia-dostoevskaia-i-tolstaia-5be428cf50393900adf105b3
А я кажись у тебя это читала. Освежу память.
Я этот текст писала для одного сайта в 2017-м.
Я бы всех гениев хотела разоблачить но чото выгорела. Заебали им дифирамбы петь. Мне б такую поддержку я бы тоже может гением была.
Софья Андревна перла на себе все хозяйство, а усадьба там была огого.
Она ему все труды переписывала от руки. Великая женщина.
И любила же гада как образцовая жена.
Это ему еще повезло, что тока жена «тиранила». Попозже бы родился — заипался бы вставлять роль партии большевиков в победе первой Отечественной и что наш дуб — самый дубовый в мире
Что-то так всех жалко. И его, и ее, и детей. Есть ситуации, в которых как ни поступи, все к худшему.
Детей жалко в любом случае. Почти все они умерли в детстве. Кроме дочери Александры. Она скончалась в 1979 году.
Жить в семье, где постоянные споры и ссоры — ужасно. А если про Л.Н. и С.А., то мне больше жалко Софью. Может, из женской солидарности. Может, еще и потому, что рассказы для детей Толстого вообще не нравятся. Тупо, конечно, говорить, что зря он клеймил все ранее написанное, не мое это дело. Но это так.
Сами то, Ленин с Горьким, смогли ли все прочитать?
А когда им было читать? Они сами кропали со страшной силой. Ильич нанетленил 50 томов, Максимыча сейчас пойду пересчитаю. Стоит собрание сочинений в шкафу.
Вот куда теперь эту макулатуру?!
Ребёнку в школу, не?
Иванн, они сейчас не читают книги по школьной программе. Максимум — краткое изложение из сети.
Борюсь, но пока не увенчовываюсь успехом.
Я читала запоем, но именно книги из школьной программы заценила только в уже глубоко не юном возрасте. Даже Муму на старости лет прочитала
Не знаю, как сейчас учат, нас учили, как надо понимать и получали в ответ изложение изложенного в учебнике. И всех устраивало.
Буревестника и сейчас, наверное, оттарабаню, а вот из Матери помню только, что с перыой получки матери платок купил, себе, вроде, рубаху да еще и напился.
Вот ведь какие ужасы прицаризьме творились!
Горького я читала много и с удовольствием. Особенно его детские воспоминания. На всю жизнь.
Если бы его не облюбовали для роли Буревестника революции!
Ятоже, кстати)
О, мы тут все сошлись на любви к Горькому)). Я его Сказки об Италии обожала. Дома, кстати, 22 тома произведений стоят))
А я так с утра и не удосужилась пересчитать, закрутилась.
Коричневые все? Советских времен? Значит 22. Вроде))) Или 25?))
Говняного, пардон, цвета, ещё и в бумажных обертках
У меня без оберток, но цвет да — подкачал)
Наткнулся давеча на твоего обожаемого мудрейшего Понасенкова. Мнения у вас практически один в один)
Он точно мною обожаемый, а не какой-то другой Мари?)))
Уж очень у вас взгляды на некоторые вопросы совпадают.
Тупикирована.
Например?
Дальше 57сек слушать не стала. Лютый бред.
И личико его слащавое терпеть не могу.
Вот!!! А стирал бы свои портки, да кашу варил, не пришлось бы нам «войну и мир» в школе насиловать))
Назло жене уши отморозил, ну-ну.)
Там всем досталось.
Вся семья страдала от болезненной мании маменьки. Жизнь домашних превратилась в адъ.
это очень похоже на мужиков.вернее является ОБЫЧНЫМ мужицким поведением… довести супружницу своим эгоизмом до психдиагнозов и свалить в неизвестном направлении… очень не уважаю шовиниста Толстого как человека,, зная што супружнице рожать нельзя по медпоказаниям он ее сношал сволочь принуждая в таком колличестве рожать
Вот не люблю я графе, не люблю. Хотя, конечно, признаю его писательскую гениальность. Но, судя по всему, дерьмовым человеком был, вот прям никто не переубедит, что это не так. И Софью Андреевну жалко.
Сволочью он был редкостной, даром, что граф. Абьюзер 80 лвл.
Саша, он был одержим идеей переустройства мира, где все было бы устроено честно и справедливо.
Ну и кто из них после этого психбольной?
А она была яжемать. Ей было важно обеспечить будущее своих детей. Боялась, что по миру их папенька пустит,
Лев Николаевич же последние 10 лет своей жизни был тяготим думами о продажах своих книг .
А кстати, в чью пользу он собирался отказываться от авторских прав?
Яжематерью она была, конечно, но инкубатором толстовских детей ей так порой надоедало быть… читала в воспоминаниях кого-то близких (может, даже и дочери Александры), как маменька от очередной тягости избавиться пыталась — тяжелое таскала, ванны горячие принимала, со шкафа прыгала...
Ни в чью. Просто отказаться и все.
хотя наверное государство не отказались бы
в конечном итоге все права достались младшей, Александре
Все равно, кто-нибудь да подобрал бы. Чего добру пропадать)