Ну вот я и сукина мать)))

Хотя к Чебураше это слово не имеет никакого отношения.

Просто милое собачье дитё.

Ночь прошла в штатном режиме. Ребёнок не скулил, не требовал внимания, просто спал на отведённом временно, до санобработки, месте.

Ест без жадности. Интеллигентно. Куски не хватает. 
Бегает по тропинкам, в нежно лелеемые маман помидоры не ломится.
Понимает «нельзя» и «иди сюда».

Весёлая, прыгучая как заяц)) В траве соседского участка её и не видать — торчит одна голова с ушами.

Кудрявый хвост в постоянном движении.

Гоняет забредших на обед котов. Что характерно — обнаглели.

Как настоящая женщина — любит смотреться в зеркало. 

И очень любит Митяя. Не  знаю, чем он ей так приглянулся, но Чебураша его обожает))

Сижу с ней, глажу по головушке размером с мой кулачок. Чебураша сворачивается калачиком и засыпает, вздыхая.

Маман начала улыбаться. 

Всех люблю. Некоторых особенно.

Ваша кото-, а теперь и собакомать Хуанна. 

В сорока километрах от уездного города аккурат на границе с Пензенской областью есть деревня. Деревня та к Пензенской и относится, но не о том речь.
И жила в той деревне собачонка по имени Чебурашка.

Завели её хозяева для жизни домашней,  но переехали в Пензу, а Чебурашку бросили в деревне.

Три года сидела Чебурашка на цепи под открытым небом. Питалась тем, что не бог и не добрые люди подадут, а люди злые. 
В миске с водой плавали бычки —  не консервы, а окурки, и рыбья чешуя. В лучшие Чебурашкины дни — валялись чёрствые куски хлеба.

Как она выжила — одному богу известно. 

Меньше  всего я ожидала звонка от бабушки бывшей Митюхиной одноклассницы.

— Юля, собачку бы пристроить… Соседи оставили помирать. Пять собак уже голодом заморили. 

И полетели в вайбер фото...

Юлькино сердце дрогнуло и оборвалось.

Два часа назад пензючку (пензячку?) доставили пред Юлькины очи.

Чуть больше крупной кошки. Со свалявшейся в комки грязной белой шерстью.
Ей так хотелось ласки, этой маленькой тёплой собаке.

Конечно, я её взяла.

Кое-как обкромсала войлок на ушах и лапах.  
Накормила. От щей отказалась, макарон поела мало-мало.

Порычала и погавкала на кота.

Кот в стрессе.

В ещё большем стрессе маман.  

Надо её помыть, постричь… Чебурашку, не маман. 
Маман и так, чую, подёргает всю растительность. И на мне тоже.
Но не будем о грустном... 

Затем — к ветеринару.

И надо как-то организовать выгул, потому что какать мы приладились в клубнику.

Вот… Что ещё?

Всех люблю. Некоторых особенно.

Ваша дура.

Он ждал меня на прежнем месте.

Тот случай, когда место встречи изменить нельзя.

Идёт на мой голос, ест из моих рук. Но дальше — стена. Ни погладить, ни приласкать.

Эх, Рыжий, Рыжий...

Всех люблю… Некоторых — особенно.

Ваша я.

Не нравится мне это число, а посему забью-ка я его чем-нибудь незначащим, легкомысленным и не слишком важным.

Например, кабачками.

Всех люблю. Особенно некоторых.

Ваша, насолившая с утра кабачков, Хуанна.

PS. И просто наше лето дворовое уездно-городковое

… патамушта нету у него бровей

Он летел на запах. Его манила пряная пьянящая сладость и он летел. Летел со всех крыл к своему счастью. За стеклом его  ждало оно. Он сложил крылья и погрузился в пучину, обещавшую радость и наслаждение.

Утром Юлька, выйдя во двор, нашла во вчерашнем бокале с остатками вина мокрого  трепыхающегося мотылька.

Юлька вытряхнула летуна на дощечку. Он  пополз на заплетающихся лапах,  кургузо заваливаясь набок, периодически опрокидываясь на спину и затихая. Поднимался и снова ковылял. Его заносило и переворачивало ногами вверх.

Пьяный, подумала Юлька и промокнула надравшегося в хлам мотылька салфеткой. Мотылёк сконцентрировал остатки сил, спотыкаясь и пошатываясь выполз из-под Юлькиных заботливых рук и замер. Отходняк — подумала Юлька.

Сидеть у постели больного не стала, но время от времени навещала, присматривала — живой ли? 
Часа через два пациент испарился. Просох, улетел. Надеюсь.  

Теперь ты в курсе этимологии выражения «мотыляться».

Всех лю. Некоторых — особенно.

Ваша Хуанна.

Если не хватает поводов, и день взятия Бастилии впустую прошёл — иди в Одноклассники.

Там праздников — как кустов за баней.

Всех люблю. Некоторых — особенно.

Ваша,  с поцелуями, Хуанна.

Ребёнок счастлив, когда счастлива его мама.

А мать счастлива, когда счастлив её ребёнок.

Всё светится как в космическом корабле. 27-ми дюймовый безрамочный монитор. Памяти полтора терабайта. Встроенные колонки. Наушники с микрофоном.

На клавиатуре настояла подешевле, и менеджер очень расстроился, что не втюхал лохушке клаву за 4,5 тыщи.

DNS сами не знают, чем торгуют — на компе оказалась установлена 11-ая винда, Касперский и проч. ненужные вещи.

Ну, с покупкой нас. Чтобы носился хорошо и долго.

Всех люблю. Некоторых — особенно.

Ваша, с одной почкой, Хуанна.

Сын мамке подарил тапки.

Просто пошёл в фикс-прайз и купил на свой вкус.

На, говорит, подарок. А то, говорит, тебе во дворе ходить не в чем, и ты мои шлёпанцы 41-го размера таскаешь.

И ведёрко шашлыка припёр. На вечер. Объесть его выпуск.

Господи, благослови это дитё!

И по миллиону в месяц обещал. Но это потом, с основной зарплаты. Так что старость у Хуанны обеспечена и от женихов предположительно отбою не будет.

Всех люблю. Некоторых — особенно.

Ваша Хуанна. В новых лавандовых тапках.

«Чёрное зеркало».

Вышел шестой сезон, и у Хуанны наконец дошли руки.

Рецензёр из меня никакой, просто иди и смотри. И пять предыдущих сезонов тоже, если дыра в образовании.

Пять серий — пять не зависящих друг от друга сюжетов. Стивенкингстайл, или я ничего не понимаю в синематографе. А я в нём и правда нифига не понимаю, взирая на искусство не через пальцы, но  призму «нравится — не нравится».

Увлекательное киночтиво на пару вечеров. А если зайдёт, то на одну ночь.

Всех люблю. Некоторых — особенно.

Ваша Хуанна.

Утро красит нежным цветом мне подаренная орхидея.

Неприхотливый цветуй. Не требующий кропотливого внимания и пристального ухода.

Полили — хорошо, не полили — дай вам бог, хозяева, здоровья. Потому что в истории с орхидеями — недо лучше, чем пере.

Свою первую, белую с сиреневым продристом, я залюбила досмерти. Пшикала пульверизатором, оказывала ей знаки внимания и целовала в дно горшка.

Ответной реакцией на мою любовь было обширное загнивание корневой системы. Через пару месяцев интенсивной заботы  орхидея благополучно сдохла.

С другими я была холодна. Опыт первой любви дал свои всходы — я стала равнодушной в проявлениях.

Раз в две недели купание под душем и минут двадцать в тазике попить водички — вполне достаточно для поддержания дружеских отношений между нами.

Плоды наших взаимоотношений — два выброшенных цветоноса в ветках и десятки бутонов.

Это первый. 
Всех люблю. Некоторых — особенно.
Ваша Хуанна.